Малко онемел. Но он смотрит на аппарат с нескрываемым недоверием.

— А если неисправность? Или крокодил глухой?

Энн пожимает плечами.

— Либо это, либо бурундийцы. Через полчаса они будут здесь. Мы не можем сопротивляться целому батальону.

Долгое молчание. Слышен лишь шум Киву и треск в лесу. Бурундийские войска на тропе войны.

— Хорошо. Пошли, — говорит Малко. — И дай бог, чтобы ваша уловка удалась.

Вытащив из «лендровера» мешок из пластика, он быстро раздевается до плавок. Энн уже в плавках и бюстгальтере. Базилио косится на мускулистое и энергичное тело, круглые и упругие ягодицы и маленькую высокую грудь.

Энн испепеляет его взглядом, и он отворачивает глаза.

Они быстро складывают свои вещи в мешок вместе с разобранным карабином, боеприпасами, несколькими банками консервов и головой несчастного Кини, от запаха которой разбежались бы даже крокодилы. Несмотря на жару, их бьет дрожь.

Присев у магнитофона, Энн невольно выпячивает зад. На какую-то долю секунды Малко забывает о бурундийцах. Но молодая женщина быстро отрезвляет его:

— Готовы?

Малко и Базилио подходят к берегу Киву. От холода болотистого берега мороз подирает по коже. Тут, должно быть, полно пиявок. Они увязают выше щиколотки в иле.

— Внимание, — кричит Энн, — мы пройдем немного выше по течению, чтобы нас но отнесло слишком далеко.

Она поворачивает ручку магнитофона, и немедленно начинается вой. Энн живо поднимается и догоняет обоих мужчин. Теперь стоны становятся громче, с небольшими вскриками.

— Крик детеныша, — уточняет Энн, — чтобы привлечь самок.

Малко еще не верит. Он с недоверием рассматривает зеленую воду.

Неожиданно напротив слышен всплеск. Покинув убежище из ветвей, огромный крокодил, быстро плывущий в глубокой пене, устремляется прямо на них.

Почти одновременно раздаются другие всплески, и в спокойной воде появляется несколько бурунов, которые сходятся к магнитофону.

— Пошли! — кричит Энн.

— Maleye ya mungu [22] , — шепчет Базилио. Все, что превышает рамки местного понимания, от транзистора до утюга, это Maleye, магия.

Она ныряет первой, безупречно, без капли пены. Малко, которому мешает мешок из пластика, плюхается в грязь и отдается течению. За ним следует Базилио, посеревший от страха, несмотря на объяснения на урунди, которые дала ему Энн.

Через несколько секунд — они в самом центре течения. Малко прислушивается: крики все время раздаются позади них. В конце концов, хитрость Энн удается. Они преодолели половину пути. Вдруг Малко издает приглушенный крик: огромный крокодил идет прямо на них, мощно прорезая реку против течения. Он устремляется к Энн, которая плывет прекрасным кролем, погрузив голову в воду. Она не видит его. На нее, по-видимому, магия не действует.

Как сумасшедший, Малко протягивает мешок Базилио и плывет так быстро, как он только может. Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным. В течение нескончаемых секунд ему кажется, что он никогда не догонит Энн. Она плавает лучше и быстрее, чем он. Наконец, ему удается схватить ее за ногу. Сильным рывком молодая женщина переворачивается на спину.

Она сразу же видит животное не более чем в десяти метрах.

Она ныряет, сделав жест Малко, который уже бросается в сторону. Ящерица, распространяющая зловонный запах, над спиной которой вьется целая туча насекомых, проходит совсем рядом с ним. Малко видит ее желтый глаз, полный презрения и жестокости. Вопреки тому, что говорят, крокодил — медлительное животное, когда речь идет о смене направления. Пока он поворачивает свою морду длиной восемьдесят сантиметров, вся троица уже далеко, снесенная течением.

Но они едва успели.

Последним усилием Энн уже достигает другого берега. Она выходит из воды до талии и подает знак Малко и Базилио, которых еще несет течение.

— Быстрее, магнитофон остановился.

Базилио так быстро подплывает к берегу, что практически продолжает свой кроль на твердой земле. Малко сохраняет немного больше достоинства, но не более.

Все трое переглядываются: на другом берегу кружит добрая дюжина взбешенных и сбитых с толку крокодилов, которые бьют хвостами по воде и скрежещут челюстями. Прелестный спектакль.

Они быстро одеваются. Жара такая, что даже нет смысла сушить белье. Во всяком случае, они промокнут через десять минут. Как только они исчезают в подлеске, на другой стороне Киву раздаются крики: бурундийский патруль только что обнаружил «лендровер». Негры кричат и делают широкие жесты, указывая в сторону реки.

Энн внимательно слушает и разражается смехом:

— Замечательно! Они думают, что мы хотели перейти, но крокодилы нас съели.

— До этого было не так уж далеко, — говорит Малко, собирая карабин. — У них скорее голодный вид.

— Вода спала.

Еще немного, и она начнет их жалеть.

Они устремляются гуськом на незаметную тропинку, которая должна привести к какой-то деревне.

Действительно, через километр, поплутав по лесу, они выходят на поляну, где вокруг большой соломенной хижины без стен стоит дюжина других, поменьше.

И в самой середине дороги джип бурундийской армии!

Четыре негра в форме ходят колесом на виду у кучи голых негритят, которые визжат и лезут на машину. Малко видит ручной пулемет, лежащий на капоте. Израильское оружие, «узи».

— Но мы ведь в Конго? — замечает он шепотом.

Энн пожимает плечами.

— Здесь граница...

— Нам как раз нужна машина, — говорит Малко. — Они очень кстати.

К нему сразу же возвращается вкус к жизни. Магнитофон и джип доказывают, что счастье изменчиво. Пора бы.

Он осторожно взводит американский карабин, и все трое внезапно выходят из укрытия. Ребятишки замечают их первыми и разбегаются с пронзительными криками. Две женщины с голыми грудями, свисающими на бубу, которые наблюдали за солдатами, поспешно возвращаются в свою хижину. Остается какой-то старик с пупом в кулак и совершенно придурковатым видом.

Что касается четырех солдат, вооруженных до зубов автоматами, они не двигаются. Нужно сказать, что Малко с карабином у бедра, направленным прямо на них, выглядит не очень успокаивающе.

Энн приближается одна, улыбается и говорит:

— Amakuru maki? [23]

Четверо негров вежливо улыбаются и хором отвечают.

— Amakuru maki.

Но это сказано неубедительно. Энн продолжает, но уже более твердо:

— Слезайте с джипа.

Они послушно выполняют приказание, держа оружие на ремне. Никто не пытается сделать малейший агрессивный жест. Однако же, в ручник вставлен магазин, и достаточно небольшого движения пальцем...

Они продолжают стоять, переминаясь, с глупым видом, совершенно ничего не понимая. Энн решительно подходит к первому и забирает у него автомат. Как какой-то робот, избавленный от груза, он по-хорошему поднимает руки.

То же и трое других. Постепенно Энн передает весь арсенал Базилио. Она подает знак четырем неграм отойти от джипа, а Базилио бросает в него оружие.

— Ну вот, остается только сесть и поехать.

Малко уже за рулем. Черный сержант что-то говорит на урунди. Энн смеется.

— Они хотят, чтобы их связали и немного побили, иначе у них будут большие неприятности. Они скажут, что нас было очень много.

Базилио не надо повторять дважды.

Первый негр получает кулаком по физиономии. Он поднимается весь в крови, с улыбкой и без зуба.

Троим другим — такая же обработка. Увлекшись, Базилио неудачно посылает пинок последнему, который скорчился от него. Но солдату удается выпрямиться и вежливо улыбнуться.

При помощи ружейных ремней и веревки, найденной в джипе, они кое-как связывают четверых солдат, сваливая их в кучу перед хижиной. Малко оставляет себе лишь один автомат, а другие бросает. Беднягам и без того достанется...

Можно было с трудом догадаться, что это взлетно-посадочная полоса. Конечно, трава была намного ниже, чем на обычной поляне. Негры из соседней деревни регулярно приходили жечь ее, за что им платили торговцы. Никакое светотехническое оборудование не напоминало о цивилизации.